Три вдовы из Гонконга - Страница 9

– Не могли бы вы помочь мне, мадемуазель? Вы говорите по-английски? – спросил принц с очаровательной улыбкой.

Слегка смущенная китаянка молча кивнула. Она довольно хорошо знала язык, и вскоре разговор о костюмах принял совсем другой оборот. Обменявшись с закройщиком несколькими короткими китайскими фразами, смысл которых Малко, конечно же, не уловил, девушка заставила Майо Вунга отказаться от своего намерения сделать итальянскую выкройку туалетам принца.

Когда переговоры наконец подошли к концу, Малко горячо поблагодарил уже совсем смутившуюся переводчицу.

– Как вас зовут? – спросил он.

– По Йик, – по слогам произнесла китаянка, хлопая ресницами. Очарованная светлыми волосами и золотисто-карими глазами Малко, девочка не отрываясь смотрела на него, прерывая каждую фразу коротким смущенным смехом.

– Ну что ж! В благодарность за вашу помощь я хотел бы угостить вас мороженым в кафе «Хилтона», – предложил Малко.

Девочка отказалась от этого предложения с таким ужасом, будто Малко пообещал ей групповой секс с большим количеством участников. Однако после того, как принц опроверг все ее доводы, китаянка наконец призналась, что она была бы счастлива, если бы Малко помог ей с переводом на английский... Поскольку По Йик отказалась пойти в кафе, они договорились, что она зайдет в холл «Хилтона» – место, менее располагающее к сомнительному времяпровождению. Словно по волшебству, подружка По Йик тут же исчезла.

Ужасно смущаясь, опустив глаза, китаянка вошла в холл отеля. Внутренне посмеиваясь над ней, Малко вдруг заметил приколотую к белой блузке девочки маленькую красную звездочку.

– Вы коммунистка? – весело спросил он.

– Конечно!

Они устроились на мягком диванчике нефритового зала отеля, подальше от любопытных глаз. Едва только Малко произнес слово «коммунистка», на него посыпался целый град вопросов, заданных резким тоном.

– В вашей стране любят генерального секретаря Мао? Вы читали его произведения? В вашей стране можно увидеть его портреты?

К своему великому стыду Малко вынужден был признать, что не читал маленькую красную книжицу, написанную Мао.

– Но ведь вы же не капиталист? – с нотками ужаса и надежды в голосе спросила По Йик.

Малко поклялся, что он всего лишь бедный служащий, нещадно эксплуатируемый своим бесчеловечным начальником, что, впрочем, было почти правдой и несколько успокоило девушку.

– А ваша страна дружественна к нашей стране? – подозрительно спросила она.

На утвердительный ответ Малко и его заверения в том, что Австрия никогда не имела агрессивных намерений по отношению к Китаю, По Йик достала из сумочки ручку и быстро набросала на листочке несколько китайских иероглифов.

– Это стихотворение в честь желанных гостей из-за рубежа, – объяснила она.

Тронутый до глубины души, Малко поблагодарил ее, и они занялись переводом. Длинные черные волосы По Йик касались лица склонившегося над скучным текстом Малко и приятно щекотали ему ухо. По Йик была довольно высокой для китаянки девочкой с длинными ногами и крошечной грудью. Настоящая маленькая Лолита!

Выполнив задание, По Йик, будто смутившись, вдруг резко поднялась с дивана.

– Мне нужно идти.

– Мне тоже. Идемте вместе.

Было самое время ехать в аэропорт встречать Ченг Чанга.

– Зачем вы приехали в Гонконг? – робко спросила По Йик, складывая тетрадки.

Глаза китаянки возбужденно заблестели, когда Малко объяснил ей, что он приехал выбрать место для съемок фильма.

– Вы пригласите меня, когда начнете снимать свой фильм?

– Конечно, – пообещал Малко в надежде, что это случится не скоро...

Забыв о том, что она спешит. По Йик набросилась на Малко с вопросами о Голливуде, о фильмах, об актерах. Она знала новости кино столь же хорошо, как и учение Мао, правда, отдавая предпочтение Стиву Маккуину.

– Я спрятала его фотографию в своих тетрадках. Моя мама была бы очень рассерженна, если бы узнала, что мне нравится актер из капиталистической страны. Все члены нашей семьи – настоящие коммунисты. Я очень восхищаюсь генеральным секретарем Мао, – быстро добавила она с серьезным выражением лица.

Малко улыбнулся: из-за него эта юная коммунистка зашла в «Хилтон», центр развращающего влияния капитализма!

Принц украдкой взглянул на часы.

– У меня сейчас нет времени на разговоры. Я должен поехать в Каи Так, чтобы встретить своего друга.

– Вы не могли бы подвезти меня домой, в Цзюлун? Я очень опаздываю, – попросила семенящая рядом По Йик.

На выходе с эскалатора принц любезно взял девочку под руку в тот самый момент, когда на лестницу входил какой-то лысый американец в штатском. При виде нимфы, опершейся на руку мужчины, лет на двадцать пять старше ее, американец в ужасе отскочил от входа на эскалатор. Мало того! У этого мужчины еще и белые женские носки! По законам некоторых штатов США Малко заслуживал бы жестокого наказания за подобное посягательство на общественную нравственность!

Малко припарковал взятый в отеле напрокат «фольксваген» рядом с шестью зелеными колясками рикш, выстроенными перед «Хилтоном». Рикшам редко доводилось ездить дальше, чем до угла Куинс-роуд и Гарден-роуд. В основном они служили декорациями для фотографий туристов. Сидя на корточках перед своими колясками, рикши проводили Малко и По Йик циничными взглядами.

По Йик села на переднее сиденье рядом с Малко и, положив на пол тетрадки, благопристойно сложила руки на коленях. Не прошло и трех минут, как они уже подъехали к причалу «Стар-Ферри». Босоногие мальчишки продавали газету «Гонконг стандарт». Припарковав машину на нижней палубе парома, Малко открыл дверцу. Свежий морской ветер приятно обдувал лицо принца. Паром уже отплыл от пристани и через десять минут должен был прибыть в Цзюлун. При отплытии паром слегка задел джонку с китайцем неопределенного возраста в традиционных желтых штанах, отчаянно работавшего веслом. На корме джонки раскачивалась керосиновая лампа, установленная в качестве маяка.